31.07.2018 г.

1 августа 2018 года моему школьному товарищу и однокласснику поэту Анатолию Гордееву исполнилось бы 78 лет.

Ким Смирнов, редактор студенческой газеты Московского государственного университета «Молодой целинник» на студенческой стройке писал о нём: «Поэту Гордееву было дано всего сверх меры: он был талантлив, он был необычайно красив внешне, имел поразительно доброе, мужественное сердце, был человеком причудливого, непривычного душевного рисунка, и в завершение ему досталась жестокая трагическая судьба – умереть молодым, долго и несправедливо страдая».

Анатолий родился в 1940 году. В его семье ещё было трое детей: Володя, Алексей и Аня. Мать Зинаида Игнатьевна посвятила себя семье, отец Анатолий Алексеевич работал монтёром линейной связи на городской почте. Семья жила в доме на улице Краюшкина.

1 сентября 1947 года Толя пошёл в семилетнюю школу №3 (она была напротив рынка), закончил её с хорошими результатами и поступил курсантом в авиаспецшколу №5 ВВС страны. В 1955 году школу закрыли, а он становится учащимся 9«а» класса школы №6, где я его впервые и увидел.

Он нас всех очаровал своей красотой, спортивным телосложением и высоким интеллектом. Толя был очень сильным физически. Если мы, работая в колхозе «По заветам Ленина», таскали 50-килограммовые мешки ржи вдвоём, то он, работая грузчиком, таскал эти же мешки в одиночку. Он зажигал нас своей энергией.

Наше поколение было помешано на спорте, и Анатолий, как физорг класса, имел разряд по лёгкой атлетике и по стрельбе. Следуя его примеру, я с 1957 года начал закаливаться: зимой обтирался снегом, летом обливался холодной водой. Только благодаря ему я написал сочинение на аттестат зрелости на «хорошо» – он исправил все мои грамматические ошибки.

Толик прекрасно учился, он мог бы при желании стать медалистом, но его главной целью были книги, чтение, стихи. Своё поэтическое творчество он никогда не афишировал открыто. Как он потом говорил, что писал стихи для себя, а не для пиара.

В 1957 году Анатолий закончил школу и пошёл зарабатывать стаж. Вначале учился на токаря, а потом на слесаря в Семёновском горэнерго. В 1957-1959 годах он ведёт активную жизнь: занимается в городском литобъединении, принимает участие в драмкружке при ДК. Мы с ним постоянно встречались в читальном зале городской библиотеки. Я прочитывал недельную подшивку «Советского спорта», а он изучал труды Гёте, Шекспира, Блока, Багрицкого, Пастернака и других поэтов.

В октябре 1958 года закрылся читальный зал. Тогда будущий поэт показал мне своё любимое место, куда он приходил часто. Он привёл меня на вокзал, мы сели с ним на красивый диван, и он рассказал, что любит смотреть на проходящие поезда и красивый синий свет семафора.

Жду. Вечерний московский поезд.
Остановится. Стихнет гром.
Выйдет вдруг существо неземное
На семёновский тихий перрон.

Анатолий до самозабвения любил свой город, любил его во все времена года: зимой, когда он завален снегом и всё белым-бело (тогда ещё не посыпали дороги пескосоляной смесью), или летом, когда Семёнов утопал в зелени деревьев (а зелени на улицах тогда было значительно больше, чем сейчас).

Почему меня манит зелёная,
Так задумчива, так проста
Деревянных проспектов Семёнова
Деревянная красота?

Поступив в 1959 году в МГУ, Анатолий Гордеев, по воспоминаниям его жены, торопился жить. Он, как и прежде, много читал, успешно сдавал зачёты и экзамены и ещё многое успевал помимо учёбы. Продолжал заниматься спортом: бегал, плавал, участвовал в соревнованиях за факультетскую команду по атлетике и стрельбе, сочинял сценарии капустников, участвовал в подготовке университетской газеты и вечеров поэзии, имел благодарность от Московской городской станции переливания крови как постоянный донор.

Как выразился наш общий друг, профессор Станислав Галкин, «если для всех окружающих поэзия – развлечение, то для Толи поэзия – жизнь». Конечно, талант не остался незамеченным, и поэт Л. Смирнов высказал мысль, что у Бориса Корнилова появился достойный земляк, поэт Анатолий Гордеев.

Он – автор трёх очерков: «Мы – первые» – о космонавте Ю. А. Гагарине, «Потом наступит тишина» – о работе в целинной газете, и «Сентиментальный роман» – о подготовке студентов МИФИ к работе на целине. Это он являлся автором термина «планета-целина».

На конкурсе поэтов под девизом «Твоя звезда» Гордеев отмечен второй премией.

На текст его стихотворения «Буратино» Юрий Визбор написал песню, и она звучала на всесоюзном радио.

В 1965 году Горьковская студия телевидения создала документальный фильм «Пять страниц из жизни Толи Гордеева».

Главная тема стихов А. Гордеева – человечность:

Неважно – признан ты, не признан,
Будь как в бою, всегда готов.
Ты карандаш возьми как призму,
Пусть рвётся свет на семь цветов.
(из цикла стихов «Целинная тетрадь»)

Вот как о нём отзывались критики: «В своих лучших стихах А. Гордеев – это поэт глубоко и оригинально мыслящий, остро чувствующий… он обладает завидным чувством неподдельного всеобъемлющего лиризма» (рецензия Л. Дубаева от 10 декабря 1918 года на рукопись сборника Гордеева «Равноденствие»).

К сожалению, Толя не успел стать членом Союза журналистов или Союза писателей СССР. 24 апреля 1964 года его не стало. А потомкам остались в наследство 270 прекрасных стихов, написанных в период с 1957 по 1963 год.

Заканчиваю статью словами жены Анатолия Валентины Николаевны: «Стихи Анатолия учат читателя жить в гармонии со своей совестью, совершать благородные поступки и оставаться всегда мужественным». Это трудно, но возможно.
P.S. Вызывает чувство сожаления, что этому поэту не нашлось места в постоянной экспозиции Семёновского историко-художественного музея.

Владимир ЗАПЕВАЛОВ, одноклассник поэта
Фото из архива Анны Балашовой

Семёнов

Я вновь устану и расстанусь,
И кинусь к Керженцу, к лесам,
К озёрам светлым, птичьим станам,
И серым мягким небесам.
С подножки ноги спрыгнут сами,
Я подниму усталый взгляд –
Чуть-чуть качнётся под ногами
Родная твёрдая земля.
И я забуду на минуту
Всё, что нечаянно любил,
Заплачу вдруг над чистым утром,
Над тем, чем я когда-то был,
И поклонюсь дорожкам парка,
И побреду, смиренен, тих, –
Со мной здороваются парни,
Мной позабытые почти.
Я жил непросто и неверно,
Я где-то поступал не так,
И потому меня, наверно,
Смущает эта простота.
Я неутешен и растерян,
И краска не идёт со щёк,
Я старой памятью растерзан
И новой горечью смущён...

Буратино

Обливаясь парафином,
В канделябрах млеют свечи.
Что грустишь ты, Буратино,
Деревянный человечек?
Настроение плохое
У тебя совсем не часто.
Иль нашло тебя лихое
Деревянное несчастье?
Не грусти же у камина,
А ступай в дорогу лучше,
К сердцу гордому Мальвины
Золотой отыщешь ключик.
Буратино поднимает
Нарисованные глазки:
Всё на свете понимает
Человек из детской сказки.
Ветер задувает свечи, –
За собой захлопнул дверцы
Деревянный человечек,
Человеческое сердце.

* * *

Пух тополиный, пух тополиный,
Лёгкий – умчится, только взгляни,
Пух тополиный, несметный, былинный
Город, весь город заполонил!
Люди и зданий туманные облики –
Всё очаровано сказкой простой:
Белое облако, мягкое облако
В город становится на постой.