Ирина КОЛОБОВА
19.11.2016 г.

Об этом человеке мы уже рассказывали на страницах «Семёновского вестника», но армия наших читателей постоянно растёт и напомнить о легенде советского спорта никогда не будет лишним. Тем более что у этой легенды самые что ни на есть семёновские корни.

И ещё один момент, ставший ключевым для повторной встречи читателей со знаменитым земляком, – накануне своего юбилея, когда принято ждать подарков от друзей и близких, Борис Павлович сам сделал шикарный подарок родному городу. Но обо всём по порядку.

Борис Павлович Мартынов родился в Семёнове в 1936 году. Жил в Пурехе, учился до второго класса в местной школе, затем во 2-й, а окончил городскую школу №6. По словам Бориса Павловича, с того самого момента, как он помнит себя, его жизнь была связана со спортом.

Бегом от сольфеджио 

-А помню я себя лет с пяти, – вспоминает Борис Павлович. – Конечно, о спорте в прямом смысле слова речь тогда не шла, но жизнь моя ещё в раннем возрасте была очень активной. Всё это благодаря моей маме – она у меня была очень образованной и интеллигентной женщиной. Она всю жизнь отдала нам, троим детям, нашему всестороннему воспитанию и образованию. 

Мария Афанасьевна Мартынова была дочерью известного в городе купца Афанасия Бабушкина. Училась она в одном классе с Борисом Корниловым, была отличницей, увлекалась поэзией и, как говорится, с младых ногтей знала, что такое правильное воспитание.

- Ей всегда хотелось, чтобы её дети были самыми лучшими, – продолжает Борис Павлович, – для этого она не жалела ни денег, ни сил, ни времени. Учась в школе, я посещал все кружки, учился в музыкальной школе по классу баяна, участвовал во всех спортивных мероприятиях. А ведь детство моё и юность выпали на самое трудное время – довоенное, военное и послевоенное. Когда мне исполнилось восемь лет, в городской магазин завезли настоящие лыжи, всего две пары, и обе эти пары купила моя мама – мне и брату. Можно сказать, что мы были родоначальниками спорта в нашем городе. И с тех пор я с лыжами не расставался никогда. Однажды судьба поставила меня, так сказать, перед выбором – в воскресный день мне нужно было сдавать в музыкальной школе сольфеджио и одновременно идти на спортивные соревнования по бегу. Я выбрал спорт. Мама сначала обиделась, сказала, что я мог бы постараться и успеть везде, но я сделал свой выбор. 

- Не жалеете? Возможно, при вашей настойчивости вы бы стали известным музыкантом?

- Не жалею. Я уже тогда понимал, что каждый должен заниматься своим делом.

Настоящим музыкантом стал мой товарищ – Иван Шестериков. Его семья приехала из деревни, и мы подружились. Я, поскольку городской, как-то сразу взял над ним шефство, а он слушался меня безоговорочно. Он даже в музыкальную школу из-за меня пошёл, но не бросил её вместе со мной. Тоже, видимо, понял, что это его настоящее дело. Вот таким образом и стал Иван знаменитым музыкантом. Потом я ушёл в армию, и больше наши пути не пересекались. В очередной мой приезд в Семёнов я узнал, что его именем названа музыкальная школа, и очень порадовался за своего приятеля. 

Военное счастье: «дуранда» и ниппельный мяч

-Неужели даже во время войны вы занимались спортом, музыкой? У современной молодёжи сложилось стойкое впечатление, что в те годы обычная жизнь закончилась и начались сплошные беды и трудности?

- Детство есть детство, когда бы оно ни проходило. Были и трудности, и беды, но к любому состоянию, ритму жизни привыкаешь. Особенно если тебе 8-10 лет. Все трудности лежали на плечах матерей. Наша мама работала старшим бухгалтером на льносемстанции, лён тогда был на вес золота. Она приносила домой «дуранду» – льняной жмых – и готовила из неё что-то съедобное и даже вкусное. По деревням ездила с различными вещами, меняла их на хлеб. Делала всё возможное, чтобы мы не голодали и могли заниматься. 

- Значит, молодёжь в Семёнове во все времена жила полноценной жизнью?

- Конечно. В наше время мы как будто даже более насыщенной жизнью жили. Сначала мы играли в футбол в лугах – поставили там ворота, и ребята со всей округи собирались. Мой отец во время войны служил в АКУКСЕ (Артиллерийские курсы усовершенствования командного состава), расположенном в Семёнове, и вместе с ним служили югославы, чехи. Однажды один чех узнал от отца, что мы футболом увлекаемся, и подарил нам настоящий ниппельный мяч. Мне кажется, что с тех самых пор я не получал более ценного подарка. У нас до этого был тяжёлый кирзовый мяч со шнуровкой – уж если припечатает, так ощутимо! С подарочного мяча у нас начался настоящий спорт. Потом стадион организовали рядом с арматурным заводом. Вся молодёжь там собиралась.

- Власти, видимо, уделяли большое внимание спорту?

- Конечно, в послевоенное время это был самый главный элемент в воспитании молодёжи – будущих защитников Родины. У нас в городе тогда Учительский институт был – настоящий центр интеллигентности, образования и, можно сказать, клуб по интересам. Много хорошего молодые учителя делали для города. Один из них организовал в техникуме МОД секцию бокса, и мы стали изучать технику борьбы. Это здорово помогало во всех видах спорта. В восьмом классе я получил I взрослый разряд по лыжам. 

Парадная молодость

-К моменту службы в армии вы, надо полагать, были уже готовым спортсменом и бойцом? Не случайно же попали на службу в подмосковную авиационную парадную дивизию, а это очень высокая честь и обязанность. 

- Наша дивизия не зря называется парадной – там готовятся все воздушные парады, проходящие над Москвой во все торжественные и праздничные дни. В местечке Мигалово под Тверью, где располагается эта дивизия, снимался кинофильм «Чапаев», а спорт там развит благодаря Василию Сталину. Так что служить в ней было очень почётно.

- Стало быть, спорт вам забыть не давали?

- Спорт был и остаётся для меня делом всей жизни. Конечно, мне кое-какие поблажки выпадали во время службы. Например, однажды я схитрил и попросил у командира отпуск, мотивировав тем, что нужно готовиться к ответственным соревнованиям, а дома у меня профессиональные лыжи. С тех пор отпуск мне давали почти каждый месяц. Потом командир посоветовал мне поступать после армии в Московский институт физической культуры. Конкурс туда был огромный, и меня во время службы отпускали на консультации. А потом даже демобилизовали досрочно, чтобы я успел к вступительным экзаменам. Во время учёбы мне посчастливилось восемь раз в колонне спортсменов открывать знаменитые парады на Красной площади – майский и октябрьский. Это уже история.

- В институт вы поступили, окончили и, следуя логике, должны были остаться в Москве, где для вас были бы открыты все пути-дороги. А вы почему-то вернулись ближе к дому, в Горький?

- Мне тогда все друзья говорили: Боб, что ты делаешь? Не губи карьеру, оставайся. Тем более у меня уже тогда московское распределение было. Девушка любимая у меня тогда была, москвичка, тоже уговаривала. Я её уже несколько раз возил к себе на родину в Семёнов. На Керженец ходили, и ей очень нравилась наша природа. Но, признаюсь, не красоты родного края заставили меня отказаться от московской карьеры. Дело в моей семье, за которую я чувствовал себя в ответе. Так нас воспитали родители – они нам отдавали всё, и я должен был платить им за это. К тому времени отца уже не было в живых, младшая сестра оканчивала школу, а маме было трудно тянуть её. Я понял, что больше смогу помочь им, если буду рядом. Поэтому местом своей постоянной работы я выбрал завод «Красное Сормово» и не минуты не жалел о своём решении. 

Пятьдесят ударов пульса

- Работа вдалеке от столичной жизни не помешала вам стать заслуженным тренером Советского Союза. О вас написаны десятки газетных статей, ваше имя занесено в анналы советского спорта, вашими кубками, медалями, почётными грамотами и призами можно заполнить целый выставочный зал. И всё-таки, почему вы выбрали тренерскую работу, а не пошли по пути большого спортсмена?

- Наверное, это моя судьба. Некоторые спортсмены становятся тренерами на заре своей карьеры, а я стал им сразу, но спортсменом быть не переставал. На моём счету множество личных побед и мне всегда хотелось передать своё мастерство, свою любовь к спорту молодёжи. И очень хотелось поднять горьковский спорт.

- Вам это удалось в полной мере. Каждый год – по два мастера спорта, а в общей сложности более двадцати – это внушительный результат. Один Николай Круглов, биатлонист мирового уровня, чего стоит! Есть, значит, на нашей заволжской земле настоящие спортсмены? Или это целиком заслуга тренера?

- Ни в коем случае. Тренер может научить, но без врождённого таланта не получится настоящий спортсмен. Чемпион – это результат трудоёмкой и слаженной работы двоих – спортсмена и тренера. У нас, можно сказать, общее кровообращение, мы знаем друг про друга всё, до мельчайших бытовых подробностей. Николай Круглов пришёл ко мне в команду пятнадцатилетним пареньком – его привёл старший брат, который работал на заводе, и который заменил Николаю отца и мать. Характер у Коли был сложный, но чувствовался в нём железный стержень. Он всегда добивался своего, а это одна из главных составных настоящего спортивного характера. С тех пор мы не расставались. Потом вместе тренировали его сына, Николая второго. Однажды вместе ездили в Ижевск, чтобы заказать ложу для винтовки старшего Николая, и там познакомились с Калашниковым. Михаил Тимофеевич тоже отметил настоящий железный характер Круглова. Работать с Николаем было легко, он очень быстро всё схватывал и вовремя применял знания на практике. И главное, он верил своему тренеру, как себе, даже больше. Он с кровью и потом уяснил, что победа в биатлоне состоит из трёх частей – подход, изготовка, стрельба. И на всё это ему требуется 50 секунд. Николай отсчитывает своё время по ударам пульса, и результат всегда победный. 

- Вам не бывает обидно, что после победы, добытой при вашем прямом участии, все лавры, награды и восхваления достаются не вам?

- Почему не мне? Мне тоже много достаётся. Например, на зимней олимпиаде в Инсбруке в 1976 году, где мои Таня Аверина и Коля Круглов буквально взорвали всю мировую спортивную общественность, завоевав по два «золота», меня тоже отметили весьма серьёзно и неожиданно. После знаменитой победы мы собрались в ресторане отеля. Компания была очень колоритная: от представителя КГБ до поэта Николая Добронравова. Ну и, конечно, все спортивные светила. За очередным тостом (естественно, безалкогольным) меня попросили подняться, и председатель спорткомитета Павлов торжественно объявил о присвоении мне звания заслуженного тренера СССР. Это, можно сказать, случай беспрецедентный. Периферийный тренер получил столь высокое звание, да ещё и непосредственно во время олимпиады! Восторга и благодарности по поводу такой награды я испытал не меньше, чем если бы стоял на первой ступеньке пьедестала почёта. 

В этой статье мы не стали рассказывать обо всех спортивных и общественных заслугах Б. П. Мартынова – об этом, как уже было замечено, написано немало. Мы решили передать чувства и мысли легендарного тренера накануне солидного юбилея. Из нашей беседы стало ясно, что какого бы уровня – мировой, общероссийской и нижегородской славы – ни добился этот человек, он всё равно остаётся нашим земляком, семёновцем, что нас бесконечно радует. 

Дачный дом для отдыха Борис Павлович приобрёл в Осинках, а не где-нибудь в Сочи или Ялте (хотя мог бы себе позволить). Он объясняет это тем, что на семёновском кладбище Кукушкин бугор похоронены все его близкие люди, что наша природа ему ближе всего по духу и по здоровью, что в Семёнове прошёл главный период его жизни – детство. А оно, как известно, является краеугольным камнем становления личности. 

Все свои награды он тоже привёз в Семёнов. Теперь наш Историко-художественный музей пополнился настоящими шедеврами, за которыми охотятся многочисленные коллекционеры и весьма уважаемые музеи. Среди раритетов – хоккейная клюшка с автографами знаменитых на весь мир хоккеистов Коноваленко, Фирсова, Петрова, Харламова и других, которую они подарили Борису Павловичу в честь присвоения ему звания заслуженного тренера СССР во время зимней олимпиады в Инсбруке. Есть ещё исторические ботинки Николая Круглова, в которых он стал чемпионом мира в Италии в 1975 году и выиграл золото на олимпиаде в Австрии. Эти ботинки, изготовленные в норвежской фирме, Николай сменил на модные «адидасовские», у которых очень скоро… оторвалась подошва. А норвежские – как новые, и они очень украсят музейную экспозицию. Наряду со своими спортивными наградами Борис Павлович передал музею коллекцию изделий прикладного искусства, сделанных собственными руками. Отдыхая в своём деревенском доме, знаменитый тренер не сидит сложа руки. Он по-прежнему в строю, бегает на лыжах или без них, а при этом ещё и замечает в лесу забавно переплетённые корни и причудливые капы. Тащит их домой, доводит до совершенства, то есть до той формы, которая была только слегка намечена природой, обрабатывает их лампадным (деревянным) маслом, и его дом становится похожим на хижину кудесника. А перед входом раскинулся чудесный сад с плодовыми деревьями и потрясающе красивыми розовыми кустами. Это тоже дело рук Бориса Павловича. 

А мы ещё удивляемся, почему он так прекрасно выглядит в свои восемьдесят лет. Ответ на этот вопрос лежит на поверхности: он – в самой жизни знаменитого тренера и в том, что ему известна беспроигрышная формула – подход, изготовка, стрельба… и подсчёт жизни по ударам пульса. 

Фото Александра ЮРЬЕВА