26.07.2023 г.

Родился он в Светополье – в селе Афанасьеве Богородского района, а почти всю свою сознательную жизнь провёл в Синелесье, в городе Семёнове. Жизнь его как хорошая песня, а хорошую песню нелегко сложить.

У него получилось, да так, что душа и пела, и вдохновляла на творчество окружающих. Николая Маравина приглашали как чтеца и ведущего концертов на разные сценические площадки страны. Семёновцы помнят его природное обаяние, неповторимую манеру чтения стихов, сердечное отношение к зрителю.

Как много подарил он людям произведений о земляках, особенностях народной жизни, о России, прославлял золотую хохлому, труд гончаров-богородчан, воспел красоту родной земли, творчество Бориса Корнилова. Его строки – о мирном и военном времени, у каждого стиха своя история.

Тонкая лиричная интуиция поэта достоверно рисовала образы и персонажи, одухотворяла природу. Вспоминая его творчество, мы открываем новое в прошлом, ощущаем свою причастность ко всему родному, связанному с историей предков, и к современному, лучше понимаем движение жизни. Произведениям поэта присущ внутренний сюжет, композиционность. Он писал с любовью: если о женщине – с неоглядной нежностью, о Родине – по-сыновьи.

Родился Николай Маравин в 1939 году и не понаслышке знал, что такое военное детство. На фронте погиб его отец Вениамин Павлович, у его мамы Пелагеи Павловны на руках остались двое детей и четверо немощных стариков – дедов. Как только Николай подрос, он учился и работал наравне со взрослыми, познал все основы крестьянского труда. И несмотря на трудное голодное послевоенное время, умел видеть красоту в окружающем мире, верил в преобладание добрых качеств в людях. С детства обозначился вектор его судьбы: поэзия, творчество. В последней его книге «Синелесье-Светополье» опубликована автобиография поэта. Приглашаю вас посетить Центральную библиотеку им. Б. Корнилова, где есть все 13 поэтических сборников Николая Маравина.
Открыть книгу поэта и начать читать – это нечаянная радость. Это значит встретиться с хранителем русского народного языка, культуры. Это значит выйти вместе с ним под открытое просторное небо, вдохнуть полной грудью воздух полей, медяный запах лугов, лесных рек и, отбросив мятежные грустные мысли, ощутить, как же легко дышится в пути, когда рядом поэтичная светлая душа и нет уже одиночества, а есть какая-то детская вера в чудо и вера в свои силы во имя любви. Говорят, стихи Николая Маравина написаны пером Жар-птицы.
Намёк, указание тайное,
Проблеск судьбы узреть,
В случайном совсем неслучайное
Дыханьем хотя б задеть.
И в этом – особенность высшая:
Знать – для чего ж ты жил?!
Под Солнечной вечной крышею
Не просто ж мёд-пиво пил…

Поэту удавалось заглянуть за «горизонт», и тогда рождались такие строки:
В высях сердцем припадёшь
К родниковому чему-то:
И падут тревоги-путы,
И почувствуешь – живёшь!
Интонация – душа поэзии. Сколько в ней у Николая Маравина искренности, открытости, он доверял читателю сокровенное.

В детстве у многих была такая игрушка – калейдоскоп. Давайте представим, что он у нас в руках, но не простой, а дающий возможность увидеть узоры жизни, в данном случае жизни поэта. Будем вращать его быстро. Вот я уже вижу черноглазого мальчишку на печке, увлечённо читающего пьесу Шиллера «Разбойники», вот он мчится то на железке, то на лыжах с крутых афанасьевских холмов, вот старшеклассником идёт в школу морозным зимним днём в Лакшу, (семь километров туда и столько же обратно, а сразу после такой прогулки проводит общешкольную утреннюю зарядку в качестве физрука.

Лето. Коля ухаживает за новорожденными жеребятами и стригунками в колхозе. Это ответственное дело ему доверяли. Калейдоскоп жизни вращается… Школа позади, Николай Маравин юный, энергичный, яркий, читает свою оду «Этих лет не смолкнет слава» вместе с актёрами ТЮЗа и драмтеатра со сцены Горьковского Дворца спорта.

А вот лирическая сцена: в первый год знакомства с моей мамой Софией Михайловной он посвящает ей стих:
Луна над клёном опустилась,
Что вышел к ней на встречу к роще.
Вот так и ты бы прислонилась
Ко мне доверчивей и проще.
В изгибе речка нежно-нежно
Прильнула к берегу щекой,
И ветер вишни белоснежной
Поправил локоны рукой.
Лишь мы сидим и даже слово
Сказать не смеем невзначай…
А вот соловушка бедовый
Излил всю душу сгоряча.

Вижу в калейдоскопе событий, как я, будучи ребёнком лет четырёх, хожу за папой по классу между рядами. Он каждому ученику даёт какие-то советы, а я умело его пародирую, считая, что дарить весёлое настроение – одно из самых важных дел на планете. В то время папа работал в Беласовском ДК, профессионально ставил спектакли, а в школе преподавал изобразительное искусство. Как же уважали и любили его школьники – не смеялись над моими удачными пародиями, лишь глазами улыбались мне.

Отец был хорошим художником. Смотрю сейчас на мамин портрет в его исполнении.

Жить вместе с поэтом – каждый день его чем-нибудь восхищать, удивлять. И мама это умела. В общем-то, они оба и восхищались друг другом, шутили, создавали тёплую, лёгкую атмосферу в доме.

Вот Николай Маравин читает стихи Б. Корнилова, А. Люкина и свои на летней сцене Верхневолжской набережной в г. Горьком. Горьковчане с удовольствием посещали концерты под открытым небом. Вид на волжские просторы с холмов вдохновлял и меня. Сколько же чудесных мгновений остановлено, запечатлено для читателя в произведениях Маравина… А стихи, посвящённые собратьям по перу, музыкантам, мастерам, людям, встречи с которыми радовали сердце… Это уже портреты времени. И с годами всё более выразительными они становятся. Поэзия его затрагивает разные темы, струны душ человеческих, объединяет людей, несёт в себе продолжение жизни. То она плавная, то это яркий, ритмичный стих. То вдруг, словно скакуна, пускал поэт в галоп слово, азартно выводя на простор что-то новое, пробовал, искал среди сокровищ русского языка свои созвучные душе образы, фразы, некоторые из них в конце шестидесятых годов были подхвачены его друзьями-поэтами горьковчанами.

Поэзия Николая Маравина – это оберег. Если ты загрустил, если вдруг мало сил, почитай – и отпустит, и задышится, и прояснится… И улыбка внутренняя согреет. Почему? Да потому что сердечность стихотворений принадлежит человеку, любящему жизнь, умеющему сопереживать.
Что ещё промелькнёт в калейдоскопе, какие события? Вот весёлый момент: необычный подиум в зале родительской квартиры в доме на ул. Урицкого. По залу дефилируют модели. Это август и, как всегда, в отпуск приехали три мамины сестры с чемоданами, полными модной одежды. Папа как эксперт красоты сидит на диване и решает, кому какие наряды идут больше и будут принадлежать в этом сезоне. Показ проходит эмоционально, живо, заканчивается долгим чаепитием с чтением стихов и любованием на звёзды.

Ещё один «узор» жизни: вижу кабинет Николая Вениаминовича в редакции, большую стенгазету с множеством интересных фотографий участников занятий, которые он проводил как журналист после работы и тратил на это немало часов личного времени. Он вёл школу внештатных корреспондентов. Наверно, есть такие среди современных читателей газеты, кто помнит, как они или кто-то из родственников постигали азы написания заметок, эссе, очерков в качестве рабкоров или селькоров. Проводил Николай Маравин и встречи с начинающими поэтами, благодаря его советам они оттачивали своё мастерство. Эта школа была предтечей литературного объединения «Родники», организацией которого занималась позднее директор Центральной библиотеки города Ф. П. Дикушина. В стенах этой библиотеки состоялась не одна презентация книг Николая Маравина.

А вот 2009 год. Сцена на центральной площади города. День пасмурный. Артисты, творческие коллективы сменяют друг друга. Папа. Поэту вручают Всероссийскую литературную премию «Навстречу дня!» им. Б. Корнилова, на которую его номинировало Санкт-Петербургское отделение Союза писателей России. До перехода в мир иной какой-то месяц… Николай Маравин начинает читать свои стихи, и тучи над городом расступаются, и появляется солнце, дарит свой привет и озаряет площадь. И звучат стихи озарённые и озаряющие…

От Кудьмы и до Керженца
(ода умельцам)

От Кудьмы и до Керженца -
Поля, луга, леса!
Здесь словно зори нежится
Брусника в туесах.
Тут гончарами славятся
И оканьем с Оки,
Орешником кудрявятся
Над Кудьмой бугорки…
Здесь ложкари бывалые,
Хохломичи на ять,
Умеют крепко вкалывать
И бАско отдыхать.
И гончары, и шорники,
И мастера жар-птиц
В лесах и на угоринках,
Как быль средь небылиц.
Любое дело делывать
Лишь только им с руки,
Их любят за умелость
От Волги до Оки.
От Кудьмы и до Керженца
Им – слава и почёт:
На них Россия держится,
Они – её оплот!
Как солнечные лучики,
Россия всех роднит!
И всё - «хрустальным ключиком»,
Жар-птицей всё горит.
Все под единым небом
В лесах и на горах!
И все с единым хлебом
И с песней на устах!

Под звуки гитары

Тихим бархатным баском
Неразгаданной гитары
Всколыхнём за посошком
То, что обжигало жаром,
То, что юностью звалось
Быстрокрылой, словно чайка,
Что свиданьем за село
Созывало юных в стайки.
Под румяные меха
Разухабистых гармоник
Вечер тишь да гладь вспахал,
Где в ночное мчались кони…

Тихим бархатным баском
Нестихающей певуньи
Мы былое всколыхнём,
Вспомнив дивное подлунье,
Вспомнив сладкие слова
Под сиреневою вьюгой…
Милый друг, не забывай,
Как любили мы друг друга.
А забудется – возьмём
Нашу спутницу гитару
И под звуки поплывём
В синь сиреневых пожаров.

Светлана Майорова,
член Российского союза профессиональных литераторов, дочь поэта