Юлия КОМОВА
Фото из армейского альбома героя статьи
16.02.2022 г.

15 февраля – день вывода советских войск из Афганистана, День памяти воинов-интернационалистов. Прошло уже тридцать три года, как афганская война ушла в историю. Но в памяти людской ей жить ещё долго, потому что эта история написана кровью солдат и горькими слезами матерей.

В восемнадцать лет Олег Савельев и предположить не мог, что совсем скоро попадёт на войну, что лицом к лицу столкнётся с жестокими боевиками, что придётся ему в буквальном смысле на себе выносить с поля боя сослуживцев.

- Казалось бы, всё начиналось как обычно: вызов в военкомат, медкомиссия, – вспоминает Олег. – Но с моим призывом всё время тянули: то это пройди, то другое сдай – в общем, затаскали по комиссиям. Все друзья, знакомые быстро проходили всякие медосмотры и уходили на службу, а у меня всё это растянулось на несколько месяцев. Думал: к чему готовят? Тогда, помню, у моего друга брата убили в Афгане – мы были на похоронах, но и в этот момент даже мысль в голове не мелькнула, что меня могут отправить на войну. Раньше ведь призывников спрашивали о предпочтениях в службе – кто где хотел бы служить. У меня как раз водительское удостоверение на руках – сказал, в автобат хочу. Получил военник, а там буква «А» стоит. Спросил ещё, что это значит. «Ну ты же в автобат хотел!», – ответили в военкомате… А оказалось, никакой это не автобат, а спецкоманда – в Афганистан.

Октябрь 1986 года. Сборный пункт в Дзержинске. Туда Олег попадает со своим товарищем Василием Макаровым. И снова молодых призывников не спешат отправлять на место службы. И там они долго ждут своего «особого» командира.
- Потом – Москва, затем Минеральные воды, и вот тут-то я понял, что везут на войну, – говорит Олег. – При входе в часть висел огромный плакат, на котором фото этой части и снимок Афганистана. Далее были три месяца подготовки – в основном физические тренировки.

Мама нашего героя тогда тоже ничего не знала. Просветили другие родительницы, которые были более осведомлены. Рассказали женщине, куда её сына отправляют, и она, недолго думая, покупает билеты на самолёт и летит в Минеральные Воды.
- Стою я на построении, смотрю – дневальный бежит к командиру: такой-то есть? Командир разрешил выйти. Ворота открываю, а там матушка с братом Женькой стоят – ну ничего себе сюрприз! – вспоминает Олег. – Несколько дней они побыли, потом домой улетели. Я, конечно, старался письма писать как можно чаще, а вот мне мама написать не могла, так как служба была, как бы сейчас сказали, сверхмобильной: сегодня тут, завтра там.

«Сожми кулак!»

4 февраля 1988 года. Молодых парней погрузили в автобусы и – на аэродром. Везут под конвоем. Десантный самолёт ИЛ-76, на борту которого двести бойцов, боеприпасы, направляется в Кабул.
Первое, что бросилось в глаза нашему герою по прилёту на место, – это сплошной слой пыли.
- Будто цементная, пыль была просто повсюду: на дороге, на технике, на солдатах, – рассказывает Олег. – И окутывала какой-то сплошной пеленой. В учебке-то всё понятно было – нас делили по взводам. А тут как-то всё смешалось, кто где не поймёшь: бронежилеты, каски, автоматы… Как только высадились с самолёта, нам приказали всем сесть на корточки. Просидели так часа три под открытым небом. Затем пришёл командир, разрешил отлучиться по своим нуждам.

Олег обернулся от удара в спину – перед ним стоял бородатый мужчина, одет не по форме, с автоматом наперевес.
- Кто ты, откуда, какая подготовка? Кулак сожми! Так… Военник с собой? – интересовался незнакомец.
Вот так, прямо на взлётной полосе Олега и ещё несколько парней погрузили в «Урал».
- Выяснилось, что это «покупатели» из роты разведки – крепких парней себе отбирали, – поясняет наш герой. – Человек двадцать забрали, и больше ни Ваську, ни других парней из учебки я не встретил. В часть привезли – видел, как дембеля уезжали, все разодетые: в беретах, тельняшках, как положено. Только обозлённые очень – а как не злиться, когда переслужили по четыре-пять месяцев свыше положенного.

Первые полгода Олег на «Урале» обеспечивал часть водой.
- Дали мне машину, а она прострелена во многих местах. Поинтересовался, все ли ребята живы остались после этого обстрела, – рассказывает Олег. – И ещё – возил воду, а на машине написано: «Огнеопасно». Ещё посетовал: надо бы закрасить – зачем рисковать? Ездили мы за водой в район Тёплый Стан – пригород Кабула. Старший товарищ, которому пора уже было на дембель, подучивал меня, рассказывал, где какая обстановка. Один раз «духи» колесо прострелили – даже не знаю, откуда эта шальная пуля прилетела. Так прошли первые полгода службы, затем привезли молодых солдат, и у меня начались другие, боевые будни.

Кому война, кому – мать родна

Сбором данных о деятельности многочисленных бандформирований моджахедов занимались опергруппы. Олега отправили в провинцию Баглан, где он и вошёл в одну из таких групп. Численность её была небольшой – до десяти человек. Обязательно в составе офицер, имеющий соответствующую подготовку, радист, переводчик, водитель и солдаты.
- Без разведки вести боевые действия с противником, который использует партизанские методы войны, невозможно, – делится Олег. – Поэтому вербовка рядового душмана или его родственника считалась удачей.

Жили парни отдельно, на окраине провинции, чтобы лишний раз не привлекать внимания местных. В распоряжении – «расписной» уазик с занавесочками – всё в лучших традициях афганцев. Ну и, естественно, никакой формы – только «гражданка». Переводчики-таджики так лихо перевоплощались в афганцев, что их вообще было не отличить.
- Если честно, то наши переводчики по-русски-то мало чего понимали, зато практически везде были вхожи, – говорит Олег. – Где-то записками, где-то знаками, но передавали нужную информацию – куда и когда двинется эшелон, что будут провозить. За информацию этим «стукачам» платили неплохо. Да и мы сами зарабатывали огромные по тем временам деньги – шесть тысяч рублей в месяц. В то время в Афгане чего только не было: кроссовки, модные спортивные костюмы, джинсы-варёнки, очки, часы – при тотальном дефиците этого добра в Союзе. По две тысячи мы скидывались на продукты, а остальные хочешь трать, хочешь – откладывай.

В двух километрах от места дислокации разведгруппы находилась часть спецназа. Когда намечалась большая операция, парни передавали информацию «спецам» и уже вместе с ними шли в боевой выход.
- Подобных выходов было очень много. Сведения стекались от множества разведгрупп – таких, как наша, и дальше действовал спецназ, – продолжает рассказ наш собеседник. – Ну а мы сами, например, отрабатывали информацию по движению транспорта с боеприпасами. Вычислим, допустим, что пойдёт какая-нибудь «тойота», напичканная минами. Ну неужто на такую «мелочь» спецназ привлекать? Сами справлялись!

Но, конечно, далеко не всё было гладко. Однажды приехали парни в кишлак, где была назначена встреча с местным, который владел нужной информацией.
- Стоим вдвоём с напарником, чуть дальше – переводчики, охрана, – вспоминает наш герой. – Вдруг откуда ни возьмись выскочили два моджахеда – молодые совсем, огонь открыли. Напарник мой сразу упал – пуля в сердце попала…

«Ну ты, братишка, даёшь!»

В 1988 году Олег – уже опытный разведчик. Однажды получил он письмо, в котором сообщалось, что его земляк Василий Кочурин из деревни Хахалы проходит службу в части недалеко от Кабула. Олег прикинул – пешком всего-то пять километров.
- Дошёл до части, стал узнавать о земляке – мне говорят, что Васька спит – дембель же, многое позволялось, – улыбается наш герой. – Я захожу, кричу: «Кочурин, выходи строиться!» Он, такой недовольный: кто посмел «дедушку» будить?! Увидел меня – обомлел. В общем, сидим с ним, беседуем – командир заходит, спрашивает, как я добрался. Я – так и так: разведчик я, шёл пешком, вдоль горы. Командир: «Ну ты, братишка, даёшь, там же растяжки кругом!». Обратно меня увезли на машине.

Двадцать один месяц провёл Олег в Афганистане.
- Ротный собрал нас, дембелей, объявил, что можно домой собираться, но только если своим ходом, – рассказывает Олег. – До Термеза – а это около пятисот километров – нужно было доехать без сопровождения. Сел я за руль «Урала», на прицепе – бочка с бензином. Доехали без происшествий. Встретились с парнями, таможню прошли, и – снова в путь, до Ташкента, ещё примерно семьсот километров. Там купили билет на самолёт, и – в Москву.

В те годы в столице «афганцев» узнавали сразу: либо по нарядной «парадке», либо по модной гражданской одежде, которую и в Москве с трудом можно было достать, разве что в валютных магазинах.
- У таксистов вообще глаз намётанный был, – говорит Олег. – Вот один и предложил нас довезти. У нас ведь чеки с собой были, а на них можно было закупаться в сети магазинов «Берёзка». Он ещё предложил заехать и купить нам билеты на поезд – кому куда надо, но – двадцать пять рублей сверху. В общем, в этой суматохе сумка-то моя так и осталась в такси, а там и парадная форма, сапоги, фотографии… Ладно хоть, чеки, деньги, документы были в кармане!

Много лет прошло с тех пор… Со временем Олег адаптировался к мирной жизни, женился, в семье родилась дочка. Сейчас наш герой работает в физкультурно-оздоровительном комплексе «Арена» рабочим по зданию, а в выходные дни с огромным удовольствием нянчится с внуками.

Традиционно 15 февраля «афганцы» собираются у памятника воинам-интернационалистам возле третьей школы, чтобы почтить память не вернувшихся с афганской войны, возложить цветы и, конечно, пообщаться с боевыми товарищами.
- В последние годы далеко не все приходят – то ли постарели мы уже, то ли просто пандемия сказывается, – говорит Олег. – Но каждый раз, когда удаётся увидеться, мы вновь испытываем и горечь потерь, и радость за тех, кто выжил, кто сейчас с нами.
Афган был суровой школой, он как рентгеном высвечивал все качества человека. Поэтому его невозможно забыть, а афганское братство – в каждом из нас до конца наших дней.