Владимир ПУХОВ
29.10.2015 г.

Завтра, 30 октября, исполнилось бы 69 лет Владимиру Константиновичу Миронову, замечательному поэту, члену Союза писателей России. Прожить ему было суждено менее 59 лет. Он сам шутил незадолго до того, как его скрутила неизлечимая болезнь: «Я среднестатистический во всем, вот и проживу 59 лет» – в 2005 году статистика давала именно такую цифру продолжительности жизни для российских мужчин.

Наше детство проходило на берегах Керженца, только Володя жил в деревне Озеро, я – в Пустыни. Начальные школы были и в его, и в моей деревнях. А после начальных классов ребятишки из обоих деревень переходили в восьмилетку в Богоявлении. 

Володя с мамой в 1957 году уехали в Семенов, но все выходные и каждые каникулы он проводил в деревне Озеро, в родовом доме. Примерно в одно время мы с ним и с Толькой Прудниковым начали марать листы бумаги стихами. Скажу честно: лучше Володи мы сказать стихами не могли. Я всегда завидовал его умению и восхищался его творчеством. Росли мы далеко не паиньками, часто дрались между собой, потом, конечно, мирились. Однажды приехала в Озеро семья на жительство, и была в той семье дочка Валя. Мы втроем – Миронов, я и Юрий Козлов (сейчас живет в Москве, генерал) сразу же влюбились в нее. Валентина стала причиной частых потасовок, тем не менее, дружба наша от этого не страдала. 

Володя с мамой жили в Семенове за ковернинским перездом в деревянном доме, принадлежащем заготконторе. Мы с Толиком Прудниковым часто ездили к ним в гости. Тетя Люба, мама Володи, была общительная, приветливая. Помню, в то время мы увлекались подводной охотой с ружьем, и однажды в доме у них и тренировались в меткости, стреляя гарпуном по мишени на входной двери. И едва долетел гарпун до двери, как ее открыла тетя Люба. Ох, и досталось нам от нее! 

Кстати, Володя очень любил свою маму. Позднее он напишет в своем стихотворении: 

….О Бог мой! 
Ты смотришь в глаза неподкупно – 
Без тени печали на светлом челе… 
О, мама! 
Мне больно, мне горько и трудно, 
Мне так одиноко на этой земле!

В девяностые годы судьба «бросила меня в начальники», как говорил про меня Володя: я стал главой сельской администрации. Весной, когда озеро Юрьево еще было подо льдом, но у берегов уже плескалась вода, Володя ставил сети. Когда он выбирал сеть у кромки льда, на берегу появился участковый Виктор Тихонович Павлюк. Он приказал Миронову подплыть к берегу – для составления протокола. Тот, обладая достаточным спокойствием, не спеша закурил и ответил участковому: давай-ка сам греби ластами ко мне! Тихоновичу это явно не понравилось. А он был крутой мужик, и, надо сказать, держал дисциплину на участке, был уважаем, а шпана его просто боялась. В итоге он просидел в засаде, изрезал сети, поставленные Володей в протоке между озером и рекой Керженец. После этого в районной газете было опубликовано стихотворение Миронова, последние строчки которого были таковы:

Подавись ты острой костью щучьей, 
Тихоныч, ментовский капитан!

На следующий день ко мне в кабинет заскакивает багровый капитан Павлюк, трясет газетой и гневно кричит: «Смотри, что твой друг про меня написал! Буду судиться – и с ним, и с газетой!» Зная его нрав, я понимаю, что дело принимает нежелательный оборот. Сажусь в машину и еду в редакцию. Редактором в то время была Татьяна Лаврентьевна Евстропова. Я приехал, объяснил ситуацию. Она все поняла, сказала, что думала о стихотворении Миронова. Почти следом за мной в кабинет влетел Виктор Тихонович и с ним – начальник службы участковых майор Хмелев. Тон разговора был высокий. Потом Тихонович переключился на меня: «Что, друга выручать приехал?». Я ответил, что привез ответ на стихотворение Миронова – от имени «ментовского капитана». Хмелев, зная меня достаточно давно, с улыбкой спросил, что за ответ. 

Ну, Миронов, черт очкастый, 
До весны спокойно ночи спи. 
Но запомни, браконьер зубастый,
Я не дам закон переступить!
И пускай ты тертый и везучий,
Попадешься, все же, в мой капкан!
Обещаю: я тебя «ущучу».
Тихоныч, ментовский капитан.

После моего прочтения Геннадий Антонинович залился смехом, Тихонович скрючил какую-то гримасу, потом потеплел, отошел и тоже засмеялся. Попросил у меня стихотворение, прочитал, осмыслил, и на этом гнев его закончился. Инцидент был исчерпан, добрая хозяйка кабинета угостила нас чаем, и мы с миром разошлись. Часто мне Володя напоминал о том, как я его выручил.

Володя работал в мастерской по изготовлению памятников. Круглый год в резиновых сапогах, без отопления, он заливал памятники из мраморной крошки, на гранитных плитах вырубал буквы скарпелью. Возможно, эти годы работы и дали толчок, спровоцировали болезнь, с которой он не смог справиться. Об этих годах работы он написал в сборнике «Черный ворон на белом снегу»:

Божий раб, я шлифую гранит,
Некролог высекаю скарпелью….
А душа безутешно скорбит,
Зная цену людскому терпенью,
Что до кладбища короток путь,
Что по терниям путь наш недолог…
Сердце, сердце, втесненное в грудь,
Ты – как старых несчастий осколок.

К слову, я на эту книгу написал свой стихотворный отзыв.

«Черный ворон на белом снегу» –
Как прощальная песня поэта.
Я без боли читать не могу:
Ох, как много тобой не допето!
Ты прошел сквозь беду и обман,
Твое сердце кромсали на части,
Но от тяжких душевных ран 
Не черствел, почитал за счастье,
Что такую судьбу Бог послал,
Что, пройдя сквозь огонь и интриги,
Свое сердце не ожесточал,
А тепло его вкладывал в книги.
И как будто предвидя кончину,
Ты прощенья просил у людей.
Да, ты был настоящий мужчина
И остался таким средь друзей!

Помню, как он радовался своей первой книжке стихов! Приехал ко мне, привез, подписал и вручил со словами: «Дерзай и ты!» Еще помню, как мы с ним сидели в его «кабинете» – так он называл свою комнатку в общежитии на Заводской, и Володя восторженно рассказывал мне о своем знакомстве с известным гитаристом, композитором, исполнителем Вячеславом Широковым, о том, как тот приехал к нему и исполнил песню на его стихи. Он радовался этому как ребенок, и я – вместе с ним. После этой беседы у меня родились такие строки:

Не знал я ранее и ничего не слышал,
Что есть на свете Вячеслав Широков.
Что песни задушевные он пишет,
Пока не положил на музыку он строки 
Миронова Володи. И свободно и легко
Они сознанье наше покорили.
А песни разлетелись далеко,
И боль утраты нашей обострили. 
Нашел он в них такой размах,
Который мы, друзья, не замечали,
И новое раскрыл в его стихах,
И песнями стихи Володи зазвучали.
Случайной встреча та была иль нет,
Скорее, Богу было так угодно:
Сошлись вдруг композитор и поэт,
И полилась мелодия свободно.
И вот сейчас стихи его звучат
Под музыку, до дрожи пробирают.
Они становятся дороже во сто крат,
Жаль, что Поэты рано умирают!

Последний раз мы виделись с Владимиром Константиновичем накануне его ухода. 1 апреля мы пришли к его постели вместе с начальником второго литейного корпуса арматурного завода Анатолием Чаловым. Володя долгие годы отдал заводу. Работал в отделе главного механика, освоил все металлорежущие станки, его очень ценили как специалиста. О нем всегда очень тепло отзывался начальник Александр Васильевич Задорин, прощал все слабости, которые позволял себе Володя. Потому что после этих слабостей он умел «пахать» за троих. Так вот, Володя тогда уже был плох, не мог говорить – что-то пытался сказать, но понять было нельзя. А утром мне позвонила его жена Татьяна и сказала, что ночью Володи не стало. 

Татьяна была его музой, как он сам часто говорил. Однажды мы с ним встретились на вокзале. Он был немного под градусом, ехал с работы. Вышли на перрон к электричке на Шахунью. Мне ехать до станции Керженец, ему – до Озера. Стоим, он заволновался: говорит, что поехал раньше, а с Татьяной договорился ехать на следующей электричке. Нашел лоскуток бумаги, на колене нацарапал что-то вроде: «Я уехал в Озеро на электричке 13.30» и прикрепил на перроне к столбу. Я говорю: «Вовка! Разве она увидит?» Он: «Моя – увидит!» Утром сажусь в первый вагон электрички в Керженце, они сидят вдвоем, машут мне руками, зовут к себе. Я спросил Татьяну, видела ли она послание мужа на столбе? Она сказала, что, разумеется, как только вышла на перрон, сразу увидела на столбе записку. Вот это взаимопонимание! 

На родовом доме в деревне Озеро была прибита мемориальная доска с надписью «Здесь родился и жил замечательный русский поэт Миронов Владимир Константинович». Нет теперь ни таблички, ни дома – пожар, случившийся в деревне Озеро, уничтожил сразу пять домов, в том числе и Володин. 

А как он обустраивал этот дом! Его гордостью была большая летняя веранда с видом на озеро Юрьево. Он ее соорудил, как говорил, специально для гостей. 

Гостеприимство и доброта были у него в крови. Он радовался всем, кто к нему приходил, приезжал. Жаль, жизнь его оборвалась в расцвете сил и таланта. Однако хорошо, что его помнят, его читают в России, да и не только. Объединение «Родники» свято хранит светлую память о Владимире Миронове, как и его друзья! 

Говорят, что человек жив, пока его помнят. Да, мы помним, мы любим тебя, Володя, и ты живешь среди нас!


Система Orphus
Комментарии для сайта Cackle

   

   

   

Комментарии  

   

УЧРЕДИТЕЛИ:
Правительство Нижегородской области,
Совет депутатов городского округа,
АНО "Редакция газеты "Семеновский вестник"



Газета выходит по вторникам, четвергам и субботам (кроме праздничных дней).


Цена свободная.

Наш адрес:
606650
г. Семенов Нижегородской области,
ул. Нижегородская, 8
(адрес издателя).

E-mail:
semvestnik@semvestnik.ru

Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов публикаций.


Газета зарегистрирована Управлением Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Нижегородской области. Рег. номер ПИ №ТУ52-0738 от 23 июля 2012 г.


Подписной индекс 51284

© «Семёновский вестник» 2013-2024
php shell indir Shell indir Shell download Shell download php Shell download Bypass shell Hacklink al Hack programları Hack tools Hack sitesi php shell kamagra jel