Ирина КОЛОБОВА
Фото Александра ЮРЬЕВА
20.02.2021 г.

Время летит быстро, и многое из того, что на заре нового тысячелетия, новой реформаторской эпохи казалось надуманным и безвозвратно устаревшим, становится привычным и правильным.

Так случилось и с главным мужским праздником, пятнадцать лет назад получившим новое имя. День защитника Отечества сейчас звучит  гордо и в то же время душевно.

Герой нашего праздничного номера капитан в запасе Алексей Родионов полностью согласен с утверждением, что слова «защита Отечества» не могут устареть никогда.
В детстве семёновский мальчишка с улицы Гагарина с уважением посматривал на подтянутых милиционеров в красивой форме. Их ему приходилось видеть часто, ведь он жил по соседству с отделом милиции. Сыграл ли этот факт ключевую роль в его жизни?

- Нет, милиционером мне, вроде бы, никогда не хотелось быть. А вот военным одно время очень-очень хотелось. У меня была подружка, дочь друзей моих родителей, и папа у неё – военный. Они приходили к нам в гости, а мы – к ним. Мы с ней и в садике вместе были, и в школе, и всегда мы, «гражданские», ей по-хорошему завидовали. Её семья частенько уезжала в разные города и даже страны. Помню, приехали они из одной такой загранкомандировки, и подружка просто наповал нас убила своим английским языком. Всего-то несколько слов знала, но это был, кажется, третий класс, и иностранный в школе мы тогда ещё не изучали. Мы, пацаны, чтобы скрыть своё восхищение, громко смеялись, чтоб не очень уж она задавалась. Примерно тогда я решил, что обязательно стану военным, офицером, как её отец.

- Редко бывает, что такие ранние детские мечты обретают реальность. Неужели и правда, как с третьего класса решил, так и не отступал?
- Отступал, конечно. Однажды мне очень больно наступили на мою мечту. Дело было в начале девяностых, рядом с нами жил офицер в отставке. Он выходил во двор, садился на лавочку и как-то спросил меня, кем я хочу быть. Я гордо ответил, что военным. Он чуть ли не со слезами посоветовал, чтобы я выкинул эту дурь из головы. Рассказал, во что превратилась армия и какое сейчас отношение к военным. Я не очень тогда понимал, что к чему, но как-то немножко поостыл.

- Наверное, другие идеалы появились на заре новой революционной эпохи? Малиновые пиджаки, золотые цепи, джипы, деньги? Слава новых русских не завлекла?
- Нет, мы далеки от всего этого были. По телевизору видели, но это было для нас просто кино. Мне ещё посчастливилось получить хоть небольшую советскую закалку – я и октябрёнком был, и пионером.

- Во дворе нашей четвёртой школы памятник Ленину стоял – небольшой такой, белый. Вот возле него меня и принимали в пионеры. Но, наверное, мы и были последними из могикан. Комсомольцем стать уже не пришлось.

- А увлечения какие были?
- Спортом всегда занимался. Как только открылась школа дзюдо, я сразу же записался.  Пять лет занимался. После второго перелома руки врач сказал, что следует ограничить занятия, а потом и вовсе велел прекратить. Но без спорта я уже не мог, пошёл на кикбоксинг – Алексей Косичкин тогда организовал группу при ДК.  

- Учёба не страдала от такой внеклассной загруженности?
- Надо признаться, что отличником я никогда не был и поведение тоже не отличалось примерностью. Но мне как-то многое прощали, ведь ни одно спортивное мероприятие без меня не обходилось. Так что всё компенсировал победами и наградами. Точно помню, девочек никогда не обижал.

Материнская стратегия

- К окончанию школы уже были какие-то мысли в голове относительно будущей профессии?
- Не было – пошёл по линии наименьшего сопротивления в наш техникум. Учиться нравилось, спорт опять был на первом месте. Но уже началось настоящее взросление, твёрдо решил, что пойду в армию.

- В то время многие любыми путями пытались «откосить». У родителей, особенно мам, сердце разрывалось при мысли о Чечне. У вас так же было?
- Моя мама тоже переживала, но особо виду не показывала. Более того, она развернула тайную деятельность. Я-то и думать забыл про карьеру военного, а она помнила и вынашивала эту идею. Как-то утром будит меня и объявляет, что на днях я еду в Пензу, поступать в высший военный институт. Она уже всё выяснила: условия приёма, учёбы, проживания и так далее. Я не стал спорить, потому что был уверен – не поступлю. Не хотел я никуда ехать, девушка у меня была здесь, Таня.  Мы с ней в техникуме познакомились: я на четвёртом курсе учился, а она только что поступила. Так вот, нужно было как-то объяснять ей свой отъезд. Я её успокоил тем, что долго в Пензе не задержусь – провалюсь на экзаменах и вернусь.
Но обещание это не выполнил. Поступил. Подписал, так сказать, себе приговор на пятилетку казарменного положения.

- Не нравилось учиться?
- Поначалу очень трудно было привыкать, а потом будто где-то что-то щёлкнуло, перезагрузилось. Сейчас я бы сказал, что в институте началось моё настоящее становление как мужчины, как военного, как человека. Стало интересно; по дому, конечно, скучал, но родители ко мне приезжали. И Таня приезжала. Переписывались – мобильных телефонов ещё не было. По пять-шесть писем в неделю от неё получал – парни даже шутили, что это я сам себе пишу. На четвёртом курсе поженились, и она ко мне приехала. Жили на съёмной квартире. Через год защитился, получил красный диплом.

- Красный диплом в военном институте играет какую-то роль?
- Конечно – мне, например, предложили службу в престижной воинской части практически под Москвой, в Рыбинске. Но я отказался. Очень хотелось на Дальний Восток, поближе к китайской границе. Ну, мне и дали на выбор две части: Завитинск и Тейсин. Второе название мне показалось похожим на китайское, и я выбрал Тейсин. А потом оказалось, что Завитинск гораздо ближе к Китаю. Наша часть располагалась в Хабаровском крае, рядом с Комсомольском-на-Амуре. Мы туда семь суток на поезде ехали. Явился в часть в парадной форме, а командир дал мне в распоряжение полчаса на обустройство и приказал приступить к своим служебным обязанностям. Через два месяца назначили меня командиром роты.

Точка опоры

- Что можете про службу свою рассказать?
- Служил, выполнял свои обязанности. Думаю, неплохо. Трудно было в том плане, что очень часто приходилось отлучаться от семьи – постоянные командировки. Наша часть артиллеристская, но мне пришлось и в десантных войсках послужить, и во многих других. Могу сказать одно: служба помогала мне найти точку опоры. Там всегда приходится за кого-то отвечать, а это очень подстёгивает, дисциплинирует и вообще делает человеком.

- Как к климату привыкали, как быт обустраивали?
- Климат там, конечно, серьёзный: зимой до –47 нередко доходит, а летом +43. Но всё равно красиво, нам нравилось. Быт тоже наладили. Квартира была, жена устроилась на работу в штабе. Зарплаты были небольшие, но как-то тянули. Семья росла. С интервалом в четыре года и четыре дня появились наши сыновья, Максим и Степан.

- Домой не тянуло?
- Я же военный и рассчитывал остаться им навсегда. Продлил контракт ещё на пять лет. Был момент, когда я почти уже готов был поехать в Чечню. Очень хотелось хоть чем-то помочь нашим парням, чувствовал, что это мой долг. Но после женитьбы и рождения детей как-то немного поостыл.

- Как продвигалась карьера?
- Как полагается: лейтенант, старший лейтенант, капитан в должности командира роты.  А потом что-то застопорилось. На мою просьбу дать мне другую должность отвечали, что я со своей справляюсь очень хорошо и заменить меня некому. Потом под сокращение попал и решил увольняться.

- Тяжело далось это решение?
- Тяжело, но надо было о семье думать, да и родители мечтали внуков чаще видеть.

- В Семёнове как устроились?
- Мы сначала у родителей жили, потом на съёмной квартире, а теперь вот уже и дом построили. Я в первую школу на работу устроился преподавателем ОБЖ, а жена – в воинскую часть.

- Учить детей, наверное, не то же самое, что солдат, для этого специальная подготовка нужна, особенно в наше время образовательных реформ. Удавалось найти общий язык с молодым поколением?
- Вот в этом как раз сложностей не было, находить общий язык с детьми я всегда умел. Младшая сестра Наташа была моим первым учеником, я её воспитывал по своему образу и подобию в спортивно-патриотическом духе. Так что здесь всё было отработано. Бумажная работа педагогов – вот это да, трудно. Я практик, хочется научить ребят всему, что знаю и люблю сам. Предмет ОБЖ очень похож на НВП, но и дополнительных, необходимых для жизни знаний он даёт очень много. Детей не обманешь, они тонко чувствуют фальшь, поэтому сразу поняли, что вся моя теория и практика взяты из жизни. Землетрясение, лесные пожары, наводнения – всё это я испытал на себе, и мне легче объяснить ученикам  опасность и научить правильным действиям.  Мы с учениками вывели наш военно-патриотический клуб «Кречет» на лидирующие позиции. Походы, где я учу их любить природу, не бояться и находить выход из любой ситуации, очень сближают. Мои сыновья тоже всегда с нами. Мне приятно, что многие из учеников выбрали военную карьеру, службу в МЧС и в МВД.  А спортивная подготовка не помешала ещё ни в одном учебном заведении.

Бывших офицеров не бывает

-  Сейчас вы в лицее имени Пушкина работаете. Как получилось, что поменяли военно-патриотический клуб «Кречет» на «Китеж»?
- Для этого была очень трагическая причина. Умер мой хороший друг Александр Надёжкин, мой коллега из лицея. Мы познакомились на спортивных соревнованиях, он тогда сказал: «Хорошо, что достойные соперники появились, где ты раньше был?». «Родину защищал», – ответил.
У нас было очень много общего, даже мечта была схожая. Я как-то сказал ему, что мечтаю выиграть в «Русское лото» миллиард (был такой выигрыш в новогодней лотерее), чтобы на эти деньги построить в Семёнове Дворец спорта с хорошей школой борьбы.  Саша так удивился и признался, что мечтает о том же, только построить хочет скалодром.
Трудно представить, что Саши нет. Когда директор лицея Галина Алексеевна предложила мне перейти к ним на работу, я долго не мог решиться. А теперь думаю, что правильно сделал, это дань памяти моему другу, буду работать за себя и за того парня.

- Как на всё времени хватает: и лицей, и спортшкола, и теперь уже трое детей?
- Помню, мой командир говорил, что если тебе не хватает 24 часов, ищи 25-й. Вот я и ищу. Но времени и правда катастрофически не хватает. Хочется и ученикам дать как можно больше, и своих парней не обделить. Да, у нас три сына – моя гордость. Очень хотелось дочку, но вышло не хуже.

- Я думаю, можно вполне резонно сказать, что вы до сих пор защищаете Отчество, воспитывая достойную смену. А сами как считаете, жизнь удалась?
- Конечно, удалась: трое сыновей есть, дом построил, деревьев посадил без счёта. Но успокаиваться на этом не собираюсь. Если Родина призовёт – всегда готов, офицеры бывшими не бывают, теперь уж я это точно знаю.