Любовь БРИТОВА
21.03.2017 г.

Мы продолжаем цикл публикаций о Борисе Петровиче Корнилове, и наш сегодняшний рассказ – о детстве и юности поэта.

Всемье Корниловых было трое детей – Борис, Елизавета и Александра. Родители Пётр Тарасович и Таисия Михайловна большую часть жизни отдали работе в сфере образования. В деревне Дьяково, где жили Корниловы с 1910 года, была единственная улица с длинными рядами домов, утопающих в зелени. За деревней, на бугре – здание школы. Пётр Тарасович работал в школе и вёл уроки одновременно с учащимися трёх классов, а Таисия Михайловна в то время занималась домашним хозяйством и воспитанием детей. По воспоминаниям Таисии Михайловны, дьяковские жители часто обращались к Корниловым с просьбами – письмо написать, или за каким-нибудь советом. Малышом Борис посещал уроки отца и наблюдал, как он ведёт занятия, и не только наблюдал, но и всё запоминал. В 5 лет он уже самостоятельно научился читать. Однажды отец подарил Борису на день рождения книгу с произведениями Гоголя. По воспоминаниям одной из сестёр, он читал «Вечера на хуторе близ Диканьки» или «Вия» страшным голосом своим младшим сестрёнкам по вечерам, отчего они часто убегали от него со слезами. Повзрослев, Борис перечитал запоем все книги, которые были в небольшой библиотеке отца.

С началом Первой мировой войны в 1914 году жизнь стала тяжёлая. Отца через год взяли на фронт. Таисия Михайловна стала работать в Дьяковской школе вместо Петра Тарасовича. Она с тремя детьми осталась одна: Боре – 8 лет, Лизе – 5 лет, Шуре – 4 года. Главным помощником у Таисии Михайловны стал старший сын Борис. Дров, воды принести – это было его дело. Летом мальчик ходил в лес за грибами и ягодами – всё на общий стол. На Санохте, на Керженце ловил рыбу. И, конечно, любил купаться, любил разные игры, был заводным, шустрым ребёнком.

Начальные классы Борис окончил в Дьяковской школе, а продолжил учёбу в Семёновской школе-девятилетке (ныне – средняя школа №1). 

«Я рос в губернии Нижегородской, ходил дорогой пыльной и прямой…», – писал о детских и юношеских годах, проведённых в Семёнове, Борис Корнилов.

Отец Пётр Тарасович вернулся с фронта в 1920 году. Он переболел тяжёлой болезнью – тифом. Послевоенное время было трудное. Голод заставил сельских учителей заняться сельским хозяйством. Семье Корниловых выделили полоску земли, на которой они сеяли рожь, овёс, сажали картофель. Скопив деньги, продав кое-что, Пётр Тарасович купил небольшую рыженькую лошадку со звёздочкой на лбу, ухаживать за которой поручили Борису. Он водил её в ночное, купал, приводил домой в нужное время. Верхом скакать на лошади было для него большим удовольствием. Позднее он написал стихотворение-воспоминание «Лошадь».

Дни-мальчишки, вы ушли, хорошие,
Мне оставили одни слова,
И во сне я рыженькую лошадь
В губы мягкие расцеловал.

Стихотворение «Лошадь» – это живая память о детстве для Бориса Петровича.

С мальчишеских лет познал Борис Корнилов крестьянский труд. «Я крестьянил в деревне Дьяково от Семёнова полверсты», – писал он в стихотворении «Из автобиографии». 

Я в губернии Нижегородской
В житие молодое попал,
Земляной покрытый коростой
Золотую картошку копал.
Я вот этими вот руками
Землю рыл
И навоз носил
И по Керженцу и по Каме
Я осоку-траву косил…

И всю свою последующую жизнь Борис Корнилов трудился так, «чтобы труд не пропал впустую, чтобы радость была жива».

Снимали урожай на полосе всей семьёй, дети учились вязать снопики. Борис с отцом сушили рожь в овине, молотили цепами колосья. В 1920 году на улице Крестьянской (сейчас Б. Корнилова) был куплен маленький домик с участком, куда семья переехала в 1922 году. Борису в ту пору было 15 лет, Лизе – 12 лет, Шуре – 11 лет.

Дети в школе учились хорошо, без нажима со стороны родителей, которые в свою очередь старались создать все условия для их учёбы. Пётр Тарасович никогда не повышал голоса на детей. Это был душевный, скромный, ласковый отец. «Самый хороший человек и товарищ для меня», – писал позднее Б. П. Корнилов в одной газетной заметке. 

Не меньше Борис любил свою маму. В стихотворении «Мама» есть строчки: «Я скажу, а вы поверьте – плача, радуясь, любя, никогда до самой смерти не забуду я тебя». 

В воспоминаниях Таисии Михайловны есть интересный эпизод. Борис попросил сшить ему брюки клёш, которые были модными в то время. У мальчишек, его товарищей, есть, а у него нет. Ткани было не достать, и Таисия Михайловна сшила брюки из своего платья. Как он радовался! Берёг свою обновку, надевал клешёные брюки в праздники и в выходные на гулянья. Но «беда» пришла.

Ой, ты лихо, загуляло лихо
И не сходит с нашего двора,
Потому что ухмыльнулась тихо
На штанах моих ненужная дыра.
Погулять, побегать бы пора
Но штаны мои, штаны последние
И на них дыра.

Город Семёнов в прошлом – скромный уездный город, со всех сторон окружённый лесом. Городские площади в базарные дни заполнялись повозками крестьян, съехавшихся со всех деревень Семёновского уезда. А вечерами на главной Соборной площади и главной улице в каждой деревне собиралась молодёжь с гармошкой. «Я вырос в деревне, где по вечерам после работы парни ходят толпой по улице и под гармонику поют песни…». «Песни были буйные и весёлые, они задирали, беспокоили, они были злободневны. Часто песни сочинялись тут же, на ходу…». Молодёжь пела песни о любви, об измене девушки, о расставаниях, задорные частушки. Дьяковские мальчишки, а с ними и Борис, наблюдали за этим действом. «Мы были неравнодушны к песням – воздействие стихов удивляло меня», – вспоминал позднее Борис Корнилов. «Я с благоговением смотрел на гармониста, на парня, который шёл впереди него. Это шёл сочинитель. На какое-то мгновение он задумывался, на ходу сочиняя, то вдруг, тряхнув головой, пел частушку. Я был подавлен силой поэтического слова». Можно предположить, что с этих вечеров и появилась у Бориса Корнилова страсть к сочинительству. «Всегда ходил с тетрадкой или блокнотом. Чаще всего написанное прятал или рвал, за что мы на него обижались», – писала в своих воспоминаниях Т. М. Корнилова. – Много читал».

Первая, ранняя, школьная любовь поэта – Татьяна Степенина. В стихах он называл её «босоногой». Дружба Татьяны и Бориса длилась до тех пор, пока Борис не уехал в Ленинград. Ей, Татьяне, он посвящал стихи: 

Моя девчонка верная,
Ты вновь не весела.
И вновь твоя губерния
В снега занесена…

В школе Борис Корнилов был активистом, оформлял школьную стенгазету. «Весёлый, жизнерадостный, никогда не был одинок». Так вспоминали современники. «Ходил в тёмной косоворотке, невысокий, крепкого телосложения.». Его любили товарищи, среди которых он был заводилой, рассказчиком-фантазёром.

В 1923 году Борис Корнилов окончил 8 классов школы-девятилетки. По окончании девяти классов ученики могли работать учителями начальных классов в сельских школах. По всей видимости, Борис не хотел быть учителем. После восьми классов он некоторое время работал в ветлечебнице. А в 1924-1925 годах Борис Корнилов работал в уездном комитете комсомола инструктором бюро юных пионеров, руководил работой первых пионерских отрядов города Семёнова. Пионеры ходили в красных галстуках, учились маршировать под барабан. Вместе организованно, интересно проводили свободное время, оказывали посильную помощь взрослым, играли в военные игры, организовывали концерты, проводили спортивные соревнования.

Кроме этого, у Бориса Корнилова было общественное поручение. Он редактировал городскую комсомольскую газету «Комса». Современники вспоминали: «Борис и рисовал, и писал. На полу, на громадном листе бумаги вокруг кисточки разбросаны, карандаши». В этой газете помещал свои стихи, эпиграммы, фельетоны. Однажды ему поручили проверить, как оформляются стенгазеты в школе-девятилетке. После этого появилось резкое сатирическое стихотворение в газете.

Во второй ступени я читал газету.
Прочитав газету, я не взвидел свету
Господи Иисусе, что в газете ейной:
У людей «партийный», а у них – «партейной».

Безграмотности Борис не терпел. Сам уже давно перестал прятать от всех свою заветную тетрадь со стихами. Всё чаще друзья видели его задумчивым. Видимо, в голове рождался стих, рифма. В памяти друзей он был лёгким сочинителем. На ходу мог сочинить четверостишье. Писал много, охотно, часто экспромтом о том, что его окружало, радовало, волновало. Вот стихотворение «Изба-читальня». Его радует, что в сёлах и деревнях открываются избы-читальни. Крестьяне выучились читать. (Ведь велась же борьба по ликвидации неграмотности). Радует, что батрак Ерёмка, бывший неграмотный, «шёл в читальню, словно в ласковую семью», «сам смеялся и читал». Стихотворение-лозунг «На моря!» – призыв к молодёжи нести службу на кораблях: «Как огонь жгут слова: «На моря!» «И идут… От станков, от машин и гудков вся «Комса»! Там и тут! Все на зов!». Это первое стихотворение было напечатано 28 апреля 1925 года в газете «Молодая рать». Юный автор обращается к большим общественным темам. Его радовали успехи всей страны и счастье батрака Ерёмы, научившегося читать, и то, что вырастили на полях хороший урожай.

Как поэта, Бориса Корнилова открыл П. П. Штатнов, корреспондент молодёжной губернской газеты «Молодая рать», первый наставник Бориса Корнилова. В свой приезд в Семёнов Павел Петрович посетил выставку стенных газет и обратил внимание на стихи Корнилова. Потом он написал ему письмо и просил прислать стихи для газеты. В 1925 году восемь стихотворений Бориса Корнилова были напечатаны. Сначала под псевдонимом «Борис Вербин», потом – под своей фамилией. Так в 17 лет имя Бориса Корнилова стало известно всей Нижегородской губернии. Стихи его были искренни, в них чувствовалось своё, корниловское отношение к происходящим вокруг событиям, но они ещё наивны, ещё зелены, не глубоки по содержанию. В 1925 году им было написано прекрасное лирическое стихотворение «Усталость тихая, вечерняя». Стихотворение мелодичное, напевное. Оно полно грусти расставания с родными местами. Поэт выразил любовь к родной природе, к своей сосновой стороне. Позднее композиторы Свиридов и Нестеров напишут два романса на эти стихи.

У Бориса Корнилова постоянно крепла вера в свои силы. Хотелось настоящего литературного разговора о стихах с другими поэтами. А его любимыми поэтами были Сергей Есенин, Михаил Светлов и Эдуард Багрицкий. Ему хотелось учиться и «выучиться на поэта».

В январе 1926 года по путёвке комсомола он едет в Ленинград, чтобы поступить в какой-либо литературный институт, «т. к. у товарища Корнилова есть задатки литературных способностей», – читаем в протоколе заседания бюро УК ВЛКСМ. Борису Корнилову в то время было 18 лет. Так он вступил в самостоятельную жизнь, полную волнений и радостей, новых знакомств, взлётов и падений. 

Продолжение следует