Ирина КОЛОБОВА
01.08.2015 г.

Сегодня, 1 августа, исполнилось бы 75 лет нашему земляку, талантливому поэту и замечательному человеку Анатолию ГОРДЕЕВУ. Увы, но судьба распорядилась так, что Анатолий не дожил даже до своего двадцатипятилетнего юбилея, и уже больше полувека его нет рядом с нами.

Наверное, трудно представить, насколько широко раскрылся бы его талант, если бы жизнь поэта не ограничилась трагическими датами 1940 – 1964, но те, кто прочитал хотя бы одно его стихотворение, уверены, что мир потерял великого поэта.

Иногда кажется, что талантливые и знаменитые люди рождаются в каких-то особенных условиях, в необычных семьях, их взращивают и лелеют, как диковинные цветы. Может быть, так и бывает, но только не в случае с Анатолием Гордеевым. Он родился за год до начала войны в скромном деревянном домике на улице Краюшкина, который до сих пор стоит на этом самом месте, и живет в нем родная сестра поэта Анна Анатольевна. Это она, вернувшись через много лет в родное гнездо из далекого Новосибирска, нашла на чердаке пыльные дневники, которые на протяжении нескольких лет вел ее брат.

- Вы знаете, я даже нисколько не удивилась, обнаружив записи, сделанные рукой брата, – призналась Анна Анатольевна, – мы всегда знали, что наш Толик не от мира сего. Читать он начал очень рано, и без книжки в руках мы его даже не представляли. Нам с младшим братом Алексеем всегда было интересно, чего это Толик все время записывает, но он не позволял нам совать свой нос в его тетради. За много лет все, конечно, позабылось, а вот когда я нашла его дневники, то даже сердце дрогнуло – как будто я голос его родной услыхала. Времени прошло очень много, и мы, посоветовавшись с Толиным другом Стасом Галкиным, решили эти записи опубликовать.  Его творчество и вся такая короткая, но яркая жизнь заслуживают уважения, признания и памяти. Пусть земляки узнают о нем побольше. Возможно, для кого-то его стихи станут открытием. Конечно, их не очень много, но каждый сможет найти в них что-то лично для себя. А для меня он навсегда останется любимым братом, мальчишкой. Это раньше он был для меня старшим, а теперь я уже давно его пережила. 

Мы очень любили, когда мама оставляла нас именно с Толей. Он был добрым и веселым. Помню, даже когда мы с Лешкой поломали его авиамодели, которые он хранил как зеницу ока и очень гордился ими, он нас и не поругал. Старший Володя нас просто бы прибил. 

Мама рассказывала, что телефон нам провели одними из первых, потому что отец работал связистом. И вот пятилетний Толя очень любил развлекать по телефону девчонок-связисток. Он читал им наизусть стихи и пел песни. Однажды у мамы чуть не случился инфаркт, когда он, еще коверкая некоторые слова и буквы, запел в телефонную трубку известную песню «За Сталина!», умышленно коверкая слова. Она уже вещи отцу начала собирать – уверена была, что его ночью заберут. Тольке тоже тогда досталось, а он так и не понял, за что, – вроде бы, хорошая песня. 

К седьмому классу Толя был абсолютно уверен, что станет летчиком, и поступил в Горьковскую летную спецшколу. Но недолго там проучился – вскоре вышел приказ о расформировании школы. Он приехал домой, а мальчишки на велосипедах его на вокзале встречали – у него сумки с книгами были неприподъемные. Толя очень старался не показать виду, как ему обидно, бодро так маме говорит: «Мам, я приехал, насовсем». А она отвечает: ну, дескать, и хорошо, дома-то лучше. 

Доучивался он в шестой школе. После школы два года работал в Горэнерго, ремонтировал лесовозы. Ему тогда предлагали в военное училище поступать, но он уже решил, что станет журналистом, и уехал в Москву, поступил в МГУ. Правда, однажды чуть не изменил свое решение насчет журналистики – это когда на практике работал в районной газете. Он тогда в колхоз ездил и все очень правдиво в газете рассказал о деревенской жизни. Ему тогда вполне прозрачно намекнули, что все-то писать не нужно. А он запальчиво ответил, что, может быть, и не станет журналистом, раз правду писать нельзя.

В МГУ учиться трудно было, денег не хватало. Мама, как могла, помогала, старший брат Володя тогда в Соликамске работал и тоже деньги высылал. Мама как-то пишет Толику в письме: «Сынок, как ты там? У нас с деньгами плоховато, справишься ли?» А он отвечает: «Мама, не волнуйся, деньги – это пережиток». А в следующем письме с юмором пишет: «Пережитка осталось мало…» Когда Толя домой приезжал, у нас настоящий праздник был. Мама старалась все самое вкусное ему отдать, а он совсем неприхотливый в еде был. Очень яблочное пюре любил, как ребенок. Разрежет целый батон вдоль, намажет пюре и ест, как в кино «Девчата». 

У нас бабушка набожная была и очень мудрая, а Толик – атеист отчаянный. Но все равно частенько просил ее, чтобы она за него перед экзаменом помолилась и свечку поставила. А бабушка говорит, что, мол, если учил, тогда помолится, а если нет, то и не проси.

Разве мы могли тогда подумать, что судьба так мало жизни отмерила нашему Толику! В нем столько было жизни! Еще в летной школе Толя переболел скарлатиной, потом на работе в лесу сильно простудился, он об этом в дневнике написал. Да и вообще, он никогда не берегся. Помню, однажды они с мальчишками с моста ныряли, и он ногу распорол. Его на велосипеде привезли домой и сразу – на сеновал. У нас там штаб был: Вовка карты прятал, у меня куклы были, а у Толи, естественно, – книги. Мама нам никогда не позволяла жаловаться, и на этот раз мы ей ничего не сказали. Тетя, мамина сестра, с нами всегда жила, она и помогала ногу лечить. Толя все лето на улицу не выходил, только в библиотеку мальчишки его на велосипеде возили. Мы потом узнали, что прыгали мальчишки с быдреевского моста через Керженец. Там тогда сцены из кинофильма «Возвращение Василия Бортникова» снимали, и актеры с этого моста ныряли. Ну, а пацаны решили повторить их подвиг. 

Отчаянный он был, а вот от болезни не уберегся. За такой короткий жизненный срок Толя успел очень много. И влюблялся часто, и стихи прекрасные писал. Женился рано и сына успел родить. А потом у него начались очень сильные головные боли. Университетский доктор даст ему три дня больничного на отдых, а он в Семенов едет, к жене и сыну. Даже виду не показывал, как ему плохо, и с сыном водился, чтобы жене немного помочь. 

В Семенове и первый серьезный приступ случился, поставили диагноз – почки.  Толя в районной больнице лежал, а потом его в Москву увезли, положили в НИИ терапии. С августа 1963 по апрель 1964, то есть до самого конца, он лежал в больнице. Вся палата была заполнена книгами. Я как-то приехала к нему, а он говорит: возьми Блока, такая-то страница, такая-то строчка, и наизусть читает. Он и диплом по лирике Блока готовил, только вот защитить не успел. 

Профессора говорили, что если бы он после 28 лет заболел, то обязательно бы выжил, но судьбу, видно, не обманешь. Толя до самого конца не верил, что умрет, по крайней мере, нам не признавался. Говорил мне, что скоро в Грузию в санаторий поедет, а потом в Среднюю Азию, и там его обязательно поставят на ноги. Однажды только Стасу Галкину признался, что скоро умрет. 

Профессора делали для него все возможное и невозможное, уже зная, что не выкарабкается. Помню, медсестричка переливает ему кровь и плачет. У нее, оказалось, муж умер от этой же болезни. Как-то Толя захотел окрошки и брусники, а мама боялась ему давать. Врачи сказали, что теперь все можно. Больничную койку Толя уже не покинул. 

Хоронили Толю в Семенове, народу было очень много, даже с работы людей отпускали. Друг его Юра Ведерников тогда в армии служил и сказал, что у него умер брат, и его отпустили на похороны. 

Мама с тех пор как будто окаменела. Она очень много молилась за сына, а перед своей смертью строго-настрого запретила молиться за себя. Разуверилась она…

Как можно завершить рассказ о поэте, если не его стихами? За несколько месяцев до своей смерти двадцатитрехлетний парень, мужчина написал такие строки:

Прожилка жизни коротка – и что же,
Зато длиннее линия любви.
Он до конца своей судьбы не дожил –
Никто не пожалел его: живи!

В ближайших номерах мы будем публиковать страницы из дневника Анатолия Гордеева, и это самое малое, что мы можем сделать в память о замечательном поэте, прожившем такую короткую и яркую жизнь. 

Фото из семейного альбома Гордеевых