Ирина КОЛОБОВА
11.11.2021 г.

Десять лет назад привычную и уже ставшую родной милицию переименовали в полицию. Привыкли мы к этому названию? Спросим у семёновцев.

Валерий ОГОРОДЦЕВ, 53 года:
- Точно, ведь в этом году первый юбилей нашей полиции! А я до сих пор частенько путаюсь. Когда было принято это решение о переименовании милиции в полицию, я был крайне возмущён. Мы, рождённые в СССР, вообще болезненно воспринимаем всё, чем пытаются стереть нашу память. Именно так я лично и воспринял это переименование. Сейчас, вроде бы, привык, но всё равно слово «милиция» мне ближе, в его смысл я даже и не вдумывался никогда. А вот «полиция» наводит на не самые положительные мысли. Слишком сильно в нас советское воспитание, история, литература, кино, где это слово всегда употреблялось в отрицательном контексте.

Виктория БУРАШНИКОВА, 47 лет:
- Сначала я в штыки приняла эту новость о переименовании. Но я по образованию филолог и люблю в каждом слове находить смысл, в этимологию вникать. Так вот, «полиция» гораздо больше подходит этому органу внутренних дел, поскольку корень у него в переводе с латыни «город», а у милиции – «войско». Так что, пожалуй, это правильное решение, сколько можно жить по военным законам? И звучит это слово нормально, если отбросить негативный налёт.
В старые времена люди не глупыми были, когда давали названия различным учреждениям, – полицейские, городовые должны были охранять спокойствие мирных граждан. Ну, а революция, конечно, внесла свои коррективы. А потом война, послевоенное время. Люди рождались и жили то в ожидании войны, то во время неё. У многих поколений детей любимой игрой всегда была «войнушка». Если честно, то мне это не очень нравится. Хочется бы в мире пожить. Только вот не получается что-то, так и приходит в голову крамольная мыслишка, что, может, зря переименовали «войско» в «город», может, рановато…

Артём КОЛОТУШКИН, 39 лет:
- Мне в детстве читали книжку про дядю Стёпу, и слово «милиционер» было для меня символом доброты и порядка. Сам хотел милиционером стать. Но недолго. К сожалению, действительность очень сильно отличалась от того, что мне читали в детстве. Переименование милиции я воспринял положительно – казалось, что вот сейчас обязательно всё изменится. Нас ведь привыкли называть потерянным поколением, а мы не потерянные, мы – революционные, на Цое воспитанные, и постоянно ждали перемен. Я легко произношу слово «полиция», мне оно нравится, а сын вообще другого не знает. Не важно, как называть, важен результат. Но вот День полиции сказать – не получается.

Александр БЛОХИН, 73 года:
- Я вообще не понимаю, зачем нужно было что-то менять, ведь это же эпоха была, огромный исторический пласт. Времена, конечно, меняются, и люди меняются, но зачем же опять всё до основания? Разонравилась на каком-то этапе личность, начали трактовать её по-новому – давай, разрушай, меняй, переименовывай улицы, города. Сами своими руками историю поганим. Нет, я не ретроград и не отрицатель всего нового, понимаю, что не только работа в органах внутренних дел вышла на новый уровень. Но я уверен, что если бы наши руководители не поддались моде на всё заграничное, не пошли на поводу у Запада, сохранили бы свою индивидуальность, то и от своего народа получили бы почёт, и от всего мира – уважение.