Юрий ХРАМОВ
11.04.2017 г.

Вспоминая ужасы Великой Отечественной войны, мы в основном пишем о наших воинах-ветеранах, тружениках тыла. А ведь есть ещё одна категория пострадавших – несовершеннолетние узники концлагерей. Сегодня, в Международный день освобождения узников фашистских концлагерей, мы решили вам рассказать об одном таком человеке. 

Антонина Васильевна Белова живёт в Беласовке, а родом из Калужской области. Там она окончила школу, много лет отдала работе в сельском хозяйстве. Но вот уже пятнадцать лет как живёт на нашей семёновской земле. Эта приветливая, разговорчивая женщина встретила нас на пороге своего дома очень гостеприимно, даже чаю сразу предложила. Но нам вначале важно было узнать о её «угнанном» детстве.  

- Когда началась война, мне шёл четвёртый год, – вспоминает она. – Немцы шли через нашу деревню на Москву. Мама рассказывала, что передвигались они быстро, чтобы скорее занять столицу. Половину жителей нашей деревни Погост власти успели эвакуировать, а вторую, где мы жили, не успели. Когда фашистов побили под Москвой, они отступали и обратно к нам в деревню вернулись. Много немцев расположилось на ночлег и в нашем доме. Я тогда совсем маленькая была и однажды ночью заплакала, а один немец встал и выбросил меня из избы на улицу, чтобы спать не мешала. А маме даже не разрешил меня впускать. Через несколько часов один из немцев сжалился, и я всё же попала в дом. Ещё запомнился такой случай. Один раз фашист чуть не застрелил мальчика. Немецкий солдат подошёл к нему и сказал: «Я есть твой отец». А пацан взял и дал ему своей маленькой ладошкой по щеке. От смерти его спасла только женщина-переводчица, уговорившая фашиста не стрелять. Мальчик с тех пор заикаться стал, даже после войны у него это не прошло.

Немцам было важно занять станцию Фаянцево, которая имела стратегическое значение.  Нашу деревню и железнодорожную станцию разделял лес. Из этого леса советские солдаты обстреливали фашистов. Мой муж, которому тогда было 11 лет, рассказывал, что там шли ожесточённые бои. Наши солдаты до последнего боролись за две железнодорожные ветки и депо. В результате фашисты отступили. Из красноармейцев остался в живых лишь один солдат. Между прочим, он после войны приезжал в наши места посмотреть, где воевал, где потерял своих товарищей. 

А потом была дальняя дорога.

Помню, как нас с мамой, бабушкой и моей тётей немцы долго везли на автомашинах до Брянска. Там был своего рода распределительный пункт – кого-то дальше повезли в Германию, кого в Австрию, нас на поезде отправили в Литву. С нами ещё была одна раненая девочка – мы же ехали не одни, были в вагоне и незнакомые нам люди. Позднее её взяла к себе в дом литовская женщина.

Хорошо запомнила и наш лагерь – одноэтажный деревянный барак, который был окружён колючей проволокой. Каждый вечер проходила проверка. Мы сидели целыми днями в бараке, с нами оставалась одна лишь старушка. А вот наших матерей угоняли рано утром, и возвращались они уставшие, измученные поздно вечером. Где они работали, нам не говорили. 

А недалеко от нас находился мужской концлагерь. Мы видели, как мужчин в полосатой робе выгоняли на работу. Вот как и чем кормили нас, не помню. Говорила мама, что давали хлеб с опилками, чтобы с голоду не померли. Вообще-то она после войны неохотно вспоминала те годы. Честно говоря, разве всё упомнишь в том возрасте, хоть и говорят, что детская память многое хранит. Я вот запомнила даже города Каунас, Вильнюс, значит, мы были где-то в тех местах.

А уж когда советские войска в 1944 году освободили Литву, тогда и нас выпустили. Приехали на Родину, а все дома разрушены. Стали строить новое жильё. Муж после войны служил минёром, работы хватало – повсюду в деревне было всё заминировано, даже колодцы. Много молодёжи подорвалось тогда. 

Приносили доски из тех мест, где были окопы, кирпичи – всё шло в ход на строительство жилья. Тяжело всё это вспоминать.

Потом я закончила шесть классов, поступила в училище, выучилась на животновода. Затем вышла замуж за калужского парня, много лет работала в колхозе на животноводческой ферме, из них семнадцать лет техником-осеменатором. Дети выросли, разъехались, деревня стала умирать, и мы в 2002 году приехали в Беласовку. Невестка моя, жена младшего сына, из этих мест. Подыскала нам дом, мы купили, отремонтировали. Муж у меня умер уже здесь, похоронила его на местном кладбище. 

Я выписываю районную газету и недавно прочитала, что много и ваших земляков в немецких концлагерях погибло. Большое горе эта война людям принесла.

Надо сказать, что Антонина Васильевна награждена медалями «Ветеран труда», «Непокоренные», знаком «Ударник коммунистического труда», юбилейными наградами, Почётными грамотами. Показала нам и удостоверение, где так и написано: «бывшему несовершеннолетнему узнику концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами в годы второй мировой войны». 

Закончить статью мне хочется строками, которые написал бывший малолетний узник Анатолий Станиславович Сой.

Мы знали, что умрём мы не в постели,
И потому – судьбе наперекор –
Мы так неудержимо жить хотели, 
Как, может, не хотели до сих пор.

Фото автора