Юлия МЕРКУШОВА
25.03.2014 г.

У каждого человека с наступлением какой-либо даты всплывают в памяти моменты из прошлого. У одних это радостные мгновения, у других – горечь потери...

Лично для меня конец марта стал особенным временем. Именно в эти еще морозные и пасмурные дни несколько лет назад я поняла, насколько человеческая жизнь может быть мимолетной.

А задача у нас непростая!

Было это в 2000 году в городе Тольятти. Тогда я работала в отряде милиции особого назначения – ОМОНе. В мои должностные обязанности входила не только работа со всей внутренней и секретной документацией, но и помощь в подготовке необходимых документов для бойцов, отправляющихся в горячие точки. А как мы все помним, в то время шла вторая чеченская кампания.

Более трехсот здешних мужчин тогда служили в ОМОНе в различных подразделениях. В состав инженерно-технического (саперного) отделения входили кинологи с опытными и обученными собаками. Любимчиком у всех бойцов была немецкая овчарка Бэсси, которая не раз на деле доказывала свой профессионализм и спасала человеческие жизни. Также был моторизованный взвод, роты оперативного реагирования и многие другие. 

Только я приступила к своим должностным обязанностям, как очередной сводный отряд ОМОН отправился в Чечню, в Аргунское ущелье. Процесс прощания родных и близких с парнями на меня произвел огромное впечатление… Слезы матерей, громкий плач детей, которые понимали, что, возможно, это последний шанс обняться и сказать теплые слова друг другу. Когда отъезжает транспорт с бойцами, оставшиеся мужчины традиционно стучат по борту автобусу. В этот момент движение на дороге полностью блокируется, а родственники долго не расходятся по домам, вглядываясь в опустевшую даль. 

В Тольятти стояли морозы, но омоновцы говорили, что наши бойцы вернутся загорелыми, ведь в Чечне весна была уже в разгаре. Для ребят такие командировки были рядовой работой – тяжелой и опасной, но работой. К таким поездкам они всегда относились с юмором и долей иронии, но лично мне кажется, что так они скрывали свои истинные переживания. 

Скорбь и тишина…

Ранним утром я проходила через дежурную часть. Вижу, толпятся бойцы, один звонит по телефону, другой озабоченно курит, третий сидит, пронзая взглядом пустоту.

- Наши погибли! – произнес дежурный. 

Тольяттинский ОМОН потерял сразу троих ребят, еще три человека были ранены. Владимир Кузнецов нес службу на блок-посту и был атакован боевиками. В ходе отражения атаки парень получил осколочное ранение в голову и скончался на месте. Двое других бойцов-омоновцев двигались в колонне на освобождение заложников. Но попали в засаду и в ходе неравного боя погибли. Кстати, один из погибших, Федор Пеликсанов, был из Нижегородской области – из Лысковского района. Он учился, служил в Тольятти, и командировка в Чечню была у него далеко не первая. Без отца остались две девочки.  

Скорбь и тишина повисли в здании ОМОН на долгое время. Сослуживцы, родные, друзья все ждали… Ждали ребят в цинковых гробах. С ними же вернулись и раненые бойцы. Обнимая уцелевших парней, никто ни проронил и слова… Лишь горький разрывающий душу плач матерей и жен погибших разносился повсюду.  

А затем опять омоновцы готовы отправиться в путь… Опять парни барабанят по автобусу, провожая бойцов. Опять цинковые гробы и слезы родственников. Казалось, что это никогда не кончится.

«Я хочу обратно»

Однажды после очередного возвращения из Чечни один из бойцов никак не хотел покидать стены отряда. Парню чуть за тридцать, и эта была его седьмая командировка в горячую точку, где на его глазах убили не просто боевого товарища, а самого лучшего друга. 

Так и сидел Саня, выпивая горькую и отрезая куски сала армейским ножом. Третий стакан он осушил до дна и перевернул на столе. А затем начал плакать – сначала тихо-тихо, обнимая голову руками, а потом громче. Потом встал, молча достал пистолет из кобуры и на глазах у своих коллег направил его к своему виску. Молниеносная реакция омоновцев привела парня в чувство.

- Я хочу обратно, здесь не жизнь! – твердил он, сидя уже на полу и вытирая слезы рукавом. – Настоящая жизнь там, на войне. Не могу так жить!  

Уже на следующий день на столе командира ОМОНа лежал рапорт, в котором наш Саня просил вновь его направить в Чеченскую республику для выполнения боевых задач. Заявление не было рассмотрено, так как бойцу, вернувшемуся из горячей точки, полагался заслуженный отдых.   

То, что творили боевики со своими жертвами, заставляло стыть кровь в жилах. Явно смакуя свои зверства, они записывали их на видео и подбрасывали российским бойцам. Так, одну видеокассету мне довелось увидеть. Признаюсь, эти кадры не просто не для слабонервных – их даже людям с уравновешенной психикой смотреть опасно. На протяжении долгого времени после того просмотра меня мучила бессонница.

«Не хватает нам войны!»

Было бы неправильным, если б в этой статье не появилось мнение самих омоновцев. На днях я связалась с одним из бойцов и попросила вспомнить былые времена. Правда мы условились, что я не укажу его имя. Что ж, уговор есть уговор. Вот что пишет бывший сотрудник ОМОНа: «После моей первой командировки в Чечню (а было это летом 2001 года) мать с отцом знали: когда я сплю, будить меня категорически запрещено. Как-то мама разбудила меня, я вскочил с кровати и скачками стал перемещаться по квартире, стараясь избегать оконных проемов – ну чтоб под обстрел не попасть! Я даже подбежавшего ко мне отца не узнал, думал «чех» (чеченец – авт.). Долго им пришлось привыкать к моим причудам! А женился через год, так, бывало, ночью жене командую: «Рассредоточиться по окнам!». Пугалась она сильно, но приказ выполняла. Это сейчас как-то с улыбкой вспоминаешь, а раньше родным трудно приходилось. 

Что со мной происходит, долго пытался понять. А потом осенило – это как бы сгорают предохранители. Если нормальный человек может сдерживать свои эмоции, то «возвращенцы» срываются, казалось бы, на пустом месте. Например, сидим с товарищем на скамеечке, тихо-мирно беседуем. Подходят двое пьяненьких парнишек и просят сигаретку. А я не курю. Тут началось стандартное: «А если поискать?». Меня так и замкнуло – ненависть нахлынула и до боли родная команда сработала – «Уничтожить!». Но встал и смог-таки скомандовать себе: «Кругом и бегом – пять секунд». Ох и болела голова потом от нахлынутой ярости!  

Нас часто упрекают в чрезмерной жестокости при задержании. Так работа у нас такая! Как-то на дежурной машине едем мимо автобусной остановки – смотрим, парни сверстника избивают. Тут же – по тормозам и за ними. На войне я бы за ними не бегал – автомат есть! А тут нельзя, не война же. А затем по отработанной схеме – догнал, повалил, коленом в шею, пару «расслабляющих» ударов, руки за спину и на излом. Когда в отделение доставили, так у одного пацана штаны мокрые были. 

Война есть война... Кто ты там? Император блокпоста, министр КПП, царь группы зачистки? От тебя зависит все, а законы дома остались! Только на войне приказ заменяет Уголовный кодекс, а личное мнение – Конституцию. 

Мужичок у нас в отряде был, так все время на войну рвался. Давно уж на пенсию пора, а он за автомат. Поначалу удивлялись: и чего ему спокойно не живется? А он и говорит: «Понимаешь, в Чечне все просто – отработал, отдохнул, выпил, поспал, знай только живым оставаться. А дома лишь первый месяц как в сказке – кормят, ухаживают, любят. А потом куча проблем наваливается: жена пилит, дети орут, ремонт, огород... Не справляюсь!» Честно признаюсь, каждый второй «возвращенец» так рассуждает. Реабилитация, конечно, помогает, но толку то от нее, если через пару месяцев опять на войну? А сейчас живем лишь горькими воспоминаниями! Не хватает нам военных условий, понимаешь?.. Не хватает!»

Фото с сайта tltgorod.ru